Б.Чайковский

Cтатья о Германе Галынине

Герман Германович Галынин прожил недолгую и нелегкую жизнь. Почти все его лучшие произведения, его наиболее значительные труды, завоевавшие сейчас признание, были написаны во время его пребывания в музыкальном училище и Московской консерватории. В последующие годы наступившая тяжелая болезнь стала все больше и больше мешать ему в работе.

Г.Галынин представлял собой очень редкий тип музыканта, с юных лет обладавшего самостоятельностью художественного мышления. Его подход к оценке музыкальных явлений был смелым и избирательным; в нем сочетались высокая скромность и настоящая вера в себя, в свое призвание. Герман Галынин с детства настойчиво стремился к образованию. Он хотел учиться и учился, относясь согромным уважением к своим воспитателям: профессорам Г.И.Литинскому, И.В.Способину, Н.Я.Мясковскому, Д.Д.Шостаковичу. Однажды, когда Г.Галынин давал интервью, его спросили: «Как Вы относитесь к своему труду композитора?» Герман Германович на это ответил: «Я пока еще не композитор, но надеюсь им стать, когда закончу свое образование». Он сказал это вскоре после написания своей знаменитой Эпической поэмы.

Г.Галынин нисколько не походил на студентов, пассивно следующих советам. Наоборот, совет его руководителя всегда вызывал в нем собственную творческую активность, а оригинальность и масштаб его дарования позволяли ему всегда быть самобытным.

Его интерес к классической и современной музыке был велик и опять же избирателен. Среди признанных всеми произведений были такие, которые он чрезвычайно любил, и такие, которые были ему чужды, и Герман Германович никогда этого не стеснялся. В его музыке можно найти связь с музыкой Скрябина (в ранних сонатах), Прокофьева, Шостаковича, Стравинского (в Первом фортепьянном концерте и Первом квартете), Мясковского и старых полифонистов (в Сюите для струнных), с народной русской песней (Эпическая поэма, Квартет). И нигде это не является подражательным, трудно даже назвать это влияниями. Это именно связь, преемственность, настоящее развитие традиции. Душа музыки у Галынина всегда своя: импульсивный темпераментный ритм, динамический напор, своеобразная мрачноватая лирика и какой-то особый лад, особая мелодическая интонация. У Галынина свое понимание русского начала в музыке. Его музыку не спутаешь ни с чем.

Работал Герман Галынин обычно очень быстро, с вдохновением. Создание произведения в несколько дней было для него обычным делом. Это была работа с настоящей отдачей. Композитор не успокаивался до тех пор, пока не достигал наилучшего результата. Его не удовлетворяла даже очень хорошая работа. Он стремился к совершенству замысла и формы, и ему это удавалось. Помнит ли кто-нибудь сейчас о том, что его известное Фортепианное трио было написано в качестве курсовой работы по полифонии. Автор был далек от мысли, что его Трио — лишь выполнение учебного плана. Здесь он увидел для себя возможность создания камерного произведения с использованием старинных полифонических форм письма. Его Трио для нас является совершенным и оригинальным произведением такого плана.

Г.Галынин не был из тех скромников, кого к этому побуждала неуверенность в себе или нежелание с кем бы то ни было портить отношения. Его симпатии и антипатии всегда были достаточно ясными. Очень любили Германа Германовича за прямоту, за то, что он был честнейшим человеком и редким товарищем.

Галынин замечательно играл на рояле. Он никогда не занимался специальным фортепиано. Можно говорить здесь о редком случае природной техники владения инструментом. С совершенством владел он всеми видами фортепианной техники (что хорошо видно по его фортепианным произведениям), а манера исполнения была у него своя, очень строгая, но нисколько не сухая, не академичная, а темпераментная, контрастная и волевая. «Рахманиновская хватка», — сказал как-то о его игре Д.Д.Шостакович.

Талант Г.Галынина был не физиологическим. Это не талант, подобный способностям вундеркиндов, поражающих слухом, памятью, и из которых часто ничего впоследствии не получается. У Галынина с молодых лет проявился именно художественный талант. Он знал, что хочет сказать, и умел сказать свое художественное слово.

Прошло несколько лет после смерти композитора и много лет после создания его лучших произведений. Сейчас по-другому слушается его музыка, уже не как музыка высокоодаренного студента, а как мастера, оставившего прекрасное и своеобразное наследие. Его творчество не только не поблекло со временем, а наоборот, оно сейчас кажется гораздо значительнее, чем это представлялось раньше. Его наследие невелико количественно, но зато очень высоко по качеству. Галынин успел мало сказать за свою недолгую жизнь, но его слово ярко и весомо,— этого вполне достаточно, чтобы остаться в музыкальной истории.

Его музыка признана, но настоящее, еще более широкое признание впереди.

1976 г.

впервые напечатана в книге К.Корганова, "Борис Чайковский. Личность и творчество", М., 2001